Руководитель поискового объединения «Дон»: «В  парке «Динамо» можно найти останки 2 тысяч советских бойцов»

Михаил Сегодин объяснил корреспонденту «Новости Воронежа», почему с большой долей вероятности не удастся разыскать всех пропавших на войне солдат

Опознают 5 человек из 100

Михаил Сегодин начал заниматься раскопками  в 1996 году. Тогда он случайно попал в экспедицию.

«Посмотрел, понравилось, и постепенно я стал специалистом», — говорит Михаил Сегодин.

Только за 2014 год организация нашла больше 1300 солдат, 136 жертв политических репрессий 1937-1938 годов, почти тысячу боеприпасов времен ВОВ.

— В Воронежской области была очень большая зона боевых действий, — рассказывает Михаил Сегодин. – Только без вести пропавших числится около 300 тысяч человек. Проблема состоит в том, что в 1942 году у нас были отменены смертные медальоны, из-за этого очень сложно опознать людей. Легко опознать только тех, кто погиб в самолётах. Если нашёл самолёт, то по документам понятно, что за экипаж, когда погибли эти люди.

Установить личность погибшего можно с помощью смертных медальонов или других именных вещей. Подписывали тогда обычно ложки и ремни. Но и этого находится мало. Сейчас опознаются в среднем пять человек из ста.

Родственникам иностранных солдат в этом плане повезло больше. Немецкое руководство не отменял смертных жетонов, поэтому потомки погибших находятся в 90 процентах случаев.

— Сам вариант исполнения медальона у немцев и итальянцев оказался удачнее, чем у нас. В СССР это была карболитовая капсула, в которой была бумажка. У иностранных солдат это была цинковая пластинка. Она, конечно, долговечнее.

Несмотря на все трудности, многие наши соотечественники хотят найти своих предков. Правда, по словам Михаила Сегодина, многие не помнят даже отчества своего прадеда, не говоря уже о дате рождения. Не знают точно и место гибели.

— К нам приходит очень много заявок с просьбами найти родственников, — рассказывает Михаил Сегодин. – В неделю можем получить четыре-пять писем. Каждый год в 9 мая и 22 июня начинается бум. За месяц очень много людей начинают звонить, писать и просить. Но у нас поиск идёт с другой стороны. Мы ищем родственников уже найденных бойцов. Искать останки по заявке невозможно.

Как признаётся Михаил Сегодин, на его памяти случаев, когда человек нашёлся по заявке, не было.

Город на костях

— В Воронеже шли ожесточенные бои, убирать его, по сути, был некому, — продолжает Михаил Сегодин. – Уборкой улиц занимались специальные подразделения и местные жители, но сводилось это к тому, что тела сбрасывали в ближайшие траншеи. Поэтому наш город в буквальном смысле построен на костях. Сейчас при строительных работах обнаруживают эти захоронения, но в большинстве случаев останки увозят на свалки города в карьеры. Хотя по закону при проведении каких-либо строительных работ обязательно должно быть обследование.

Михаил Сегодин может вспомнить только несколько случаев, когда полное обследование проводилось.

— При строительстве торгового центра на Шишкова полностью были проведены работы по зачистке территории. Вместе со строителями мы работали два года. Стройка не останавливалась. Мы там нашли 289 человек, из них 17 опознали. Еще с той стройки вывезли 1118 боеприпасов.

При этом, как рассказывает Михаил Сегодин, в большинстве случаев строители отказываются от проведения обследования. То ли бояться остановки стройки, то ли не думают, что это важно. К примеру, практически вся улица Шишкова застраивались без расчистки.

— Мы не можем их переубедить. У людей нет понимания того, почему это важно. Люди, обогащаясь, плюют на раскопки, им это неинтересно, им важно построить, — вздыхает наш собеседник.

Найти людей или бомбы можно во всём Северном микрорайоне города. Подгорное, Ямное, окраина города – всё это места ожесточенных боёв. Люди здесь, по сути, живут на бомбах.

— Жить на бомбе само по себе неприятно. К тому же все крупные боеприпасы находятся в действующем состоянии, и действовать они будут ещё лет 70. Были и такие случаи, когда люди подрывались. В основном, это происходит тогда, когда бомбу пытаются вытащить или распилить.

Как считает Михаил Сегодин, даже в тех местах, где не было боёв, в земле осталось очень много солдат и боеприпасов:

— На месте сегодняшней Масловки была узловая станция, где сосредотачивались советские поезда. Естественно, их бомбили и взрывали эшелоны. Все боеприпасы, которые уцелели, использовать было нельзя. Их закапывали. К тому же здесь гибли люди. Был случай, когда при бомбежке погибла целая дивизия. Всех их хоронили вдоль железной дороги.

Требует, по мнению Михаила Сегодина, расчистки и парк «Динамо». По его мнению, в этом месте можно найти останки примерно 2 тысяч бойцов. Количество боеприпасов сложно даже представить.

Работы хватит на всех

Сейчас поисковая организация «Дон» отправилась на раскопки в Острогожский и Каменский районы. В проекте «Берлинка» – дорога на крови» участвуют 160 человек из десяти российских городов. В планах – узнать новое из истории Великой Отечественной войны и «поднять» несколько тысяч военнопленных.

— В годы войны немцы в Воронежской области строили секретную дорогу, чтобы поставлять в Сталинград технику и вооружение. Строили силами военнопленных. В Каменский и Острогожский районы они «согнали» около 50 тысяч военнопленных, — отмечает Михаил Сегодин. —  В основном, это были пленные с харьковского направления. Очень много будет украинцев, интересно будет посмотреть, как они сейчас на это отреагируют.

К слову, по разным данным, при строительстве этой дороги погибло несколько тысяч человек, поэтому поисковики опасаются, что похоронить всех будет нелегко.

— Мы давно ушли от точечной зачистки территории, сейчас мы работаем проектами. У нас есть локальное место, в котором будет подниматься всё. Проект даёт какое-то понимание, открывает что-то новое. Например, на поле, где шёл бой, можно вычислить позиции, узнать, как проходила операция. Если человек просто находит останки, у которого нет медальона, то история нулевая. А мы уже можем делать предположения, анализируя ту информацию, которую нашли.

— Мешают ли вам в вашей работе «чёрные копатели»?

— Я не настроен к ним очень враждебно. Сейчас много порядочных развелось. Некоторые, находя погибших или медальоны, рассказывают об этом  на форумах.  Но, во-первых, они не всегда могут правильно раскрыть медальоны. А во-вторых, обнаруженные останки нигде не паспортизируются. Бывало, что на форуме уже был найден родственник, он обращался в военкомат, но там не знают, кто обнаружил останки. Копатели замолкают. И получается двойной удар. Родственник снова страдает. В этом единственный вред, который «чёрные копатели» причиняют. В остальном они нам не мешают. Те вещи, которые нужны им, нас не интересуют. Для профессионального поисковика самым ценным является то, что может помочь в установлении личности.

— Как вы думаете, будет ли когда-то похоронен последний погибший на войне солдат?

— Нет. Любой профессиональный поисковик вам скажет, что даже на зачищенном участке есть возможность, что что-то осталось. Нельзя быть уверенным на 100 процентов в том, что на поле, которым мы занимаемся 10 лет, ничего нет. Такую уверенность можно иметь только тогда, когда проводится полная археология. Но на просторах России это сделать невозможно.

— То есть работы хватить ещё на три-четыре поколения?

— Я думаю, даже больше.

НАША СПРАВКА

Воронежская региональная общественная организация «Историко-патриотическое поисковое объединение «Дон» — самоуправляемая некоммерческая региональная общественная организация.

Занимается пропагандистской и просветительской деятельностью, поиском останков военнослужащих и других категорий граждан, а также установлением личностей погибших. Кроме того, оповещает родственников погибших, благоустраивает места захоронений, создает музеи поисковых работ, собирает материалы о личности, деятельности и подвигах погибших для размещения их в музеях. А также организует проверки сохранности братских могил и воинских захоронений на территории Воронежской области и контролирует их состояние.

Адрес поискового объединения «Дон»: Воронеж, пл. Ленина, 5.