ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА

14:33 3 декабря 2015

Анатолий Малахов: «Мы уже устали от европейской «демократии», вседозволенности и однополых браков»

Газета «Новости Воронежа» встретилась с известным в регионе и за его пределами правозащитником и епископом [обсудим?]

Анатолий Малахов.

Анатолий Малахов.

Автор: Виктор Субботин. Фото: с сайта ОНК.

Анатолий Малахов — известный в Воронеже и за его пределами правозащитник. Он многое сделал для помощи осужденным, отбывающим наказание, также активно помогает освободившимся из мест лишения свободы снова влиться в нормальную жизнь. Кроме этого, Анатолий Евгеньевич – епископ южного церковного округа Евангелическо-лютеранской церкви Аугсбургского вероисповедания России. Недавно вернувшись из Израиля, где выступил с докладом об опыте правозащитной деятельности в Воронеже, он рассказал о воронежском опыте правозащитной деятельности, который считается уникальным, а также о том, почему представители разных христианских конфессий именно сегодня решили объединить свои усилия с различными «новомодными» течениями.

«Выступаем против абортов и эвтаназии»

— Саммит консервативных Апостольских церквей проходил в Иерусалиме. Понятно, историческое место, всё человечество вышло оттуда. Дата проведения совпала ещё с Днём реформации, которую проводил Мартин Лютер 31-го октября 1517 года. Целью встречи стало подписание декларации о нормальных семейных ценностях, заложенных в Библии. Эти ценности являются эталоном жизни для всех христиан.

Приняли участие представители более 20-ти стран. Это Англия, Америка, Европейские страны, африканские, даже азиатские. Соответственно, наша Лютеранская церковь Аугсбургского исповедания России стала одним из инициаторов такого объединения. Мы уже устали от так называемой европейской «демократии», вседозволенности, вот этих однополых браков. Всё это противоречит нашим семейным ценностям. Также мы выступаем против эвтаназии, абортов.

— Сложно было прийти к единому решению?

— Предварительно согласовывались все тексты… В общем, подготовка была тщательная. Потом состоялся двухдневный саммит, результатом которого стало подписание декларации консервативный апостольских церквей. Цель — объединить христиан, будь то православные, католики, протестанты. Потому что мы верующие люди понимаем, что Библия одна, и она не меняется сегодня, завтра она останется такой же, как была изначально. Это нечистые на руку люди пытаются приспособить её под себя. Чтобы оправдать гомосексуализм, однополые браки или женское священство.

Многие зарубежные представители христианских конфессий были удивлены, что именно Россия стала инициатором такого объединения. И модератором был председательствующий Епископ Российских консервативных церквей Константин Андреев.

«Во многих регионах Европы уже крестики носить нельзя»

— Разные конфессии решили объединиться. Насколько это возможно?

Это возможно. Что христианам делить? Должно быть разномыслие, традиции разные, но суть одна, что у протестантов, что у православных, что у католиков. Именно сейчас нам важно консолидироваться, а не доказывать кто прав, а кто виноват. Господь всё расставит на правильные места.

— О консолидации чаще всего говорят перед лицом внешней угрозы.

— Да. И, как хорошо сказал участник саммита из Южной Америки: вы не думайте, что вот мусульмане так мирно будут себя вести. Построят мечети, их станет ещё больше, и они поменяют власть в ваших государствах. Пример – Европа. Во многих регионах там уже крестики носить нельзя. Крестное знамение делать нельзя. Какие-то церковные атрибуты носить нельзя. Понимаете, ведь толерантность это одно, а то, что приехавшие туда мусульмане навязывают свои нормы поведения, совсем другое.

И это не только в Европе. Посмотрите, вот сейчас русские уехали из Средней Азии. На Кавказе – возьмите Чечню или Дагестан, там русские практически не живут. Потому что там культура, традиции, обычаи другие и христианину очень сложно жить. Последнее время показало, чем все заканчивается, в связи с жестокостью так называемого ислама.

И я, когда общаюсь с иноверцами, то говорю им: ребята, не нравятся вам наши традиции, законы, уезжайте к себе, вопросов нет. Вот как в Грозном: есть православный храм один, одна синагога и множество мечетей там. Кому нужно, они посетят свои святыни. Никто не требует строить там новые синагоги или церкви. Совсем другие процессы в Европе. Там местные жители на глазах теряют идентичность. И у нас в 90-е, когда рухнул Союз, русских начали гнать из национальных республик. И не напрасно Путин говорит о 25 миллионах соотечественниках, оказавшихся за пределами своего государства. И то, что они оттуда бежали, оставляя своё имущество, это же правда!

«Правозащитник не должен вмешиваться в политику»

— Давайте вернёмся к саммиту.

На саммите я выступил с докладом о работе по реабилитации освободившихся из мест лишения свободы. Воронежский опыт уникален, считается одним из лучших в России.

Второе направление – правозащитная деятельности. У нас есть священники, которые занимаются этой работой. Россия — единственная страна в мире, которая приняла закон об общественном контроле, и он работает. В наблюдательные комиссии могут входить даже ранее судимые, если судимость снята или погашена.

— Вы говорите, что правозащитный опыт уникальный накоплен в регионе. Но отношение часто такое к правозащитникам, можно словами Дмитрия Рогозина «вы хоть раз права большинства защищали?..» Почему-то чаще всего защищаются права так называемых меньшинств.

Мне приходилось сталкиваться с такими правозащитными организациями, которые финансируются из-за рубежа и могут тратить денежные средства только на выявление негативных ситуаций, но не оказывая при этом реальной помощи. Например, «Межрегиональная правозащитная группа», до недавнего времени действующая в России за счет получения грантов США и Евросоюза. На мои запросы по поводу оказания помощи в виде продуктов питания и средств первой необходимости осужденным и освободившимся людям, я неизменно получал различные ответы, суть которых сводилась  к тому, что так как финансирование выделяется из-за рубежа, то эти денежные средства правозащитная организация тратит только на мониторинг ситуации в местах лишения свободы, на поиск, сбор и обобщение негативной статистики. Но никак не направленных  на защиту прав человека и оказание реальной помощи осужденным.

В результате такой «псевдоправозащитной» деятельности, как их теперь именуют, в соответствии с законодательством, «иностранных агентов», мы получаем включение в очередной сборник правозащитных организаций и смакование обвинений в сторону Российской Федерации в неспособности обеспечить защиту прав любых категорий граждан. Это очень негативно сказывается на имидже тех правозащитников, которые реально помогают людям.

Правозащитник не должен вмешиваться в политику. Но в России, к сожалению, есть такие «правозащитники», которые получают финансовую поддержку из-за рубежа для, якобы, правозащитной деятельности, однако используют ее для своих политических целей.

«Зачем вбухивать деньги в защиту секс-меньшинств?»

— Вы же не будете отрицать, что есть категории людей, нуждающихся в защите?

Есть категории граждан, которые нуждаются в защите, поскольку сами защитить себя не могут. Нужно защищать права осужденных, которые оказались в замкнутом пространстве не по своей воле, пусть и за проступки. Я вот им говорю: вы сюда попали, быстро изменились? Нет. И общество быстро не меняется. А чиновники и полицейский это такие же представители общества. И надо много еще поработать, чтобы кардинально изменить ситуацию. Для этого у нас, правозащитников, есть возможности, полномочия. Мы можем обратиться вплоть до президента, а можем дать информацию в СМИ.

А вот что касается всяких сексуальных меньшинств, то их не берусь защищать. Одно дело человек принудительно в местах заключения и другое, когда он сам выбрал образ жизни. Это их свобода выбора, помешать мы им не можем. Но не нужно требовать для себя привилегий и навязывать свои взгляды. Если как в Европе детей отдавать папе-1 папе-2, кто вырастет в итоге? И при этом будут нарушены права нормальных людей! Это то, что называется двойными стандартами. Но мы не получили ни одного гранта, а допустим Хельсинская группа, защищающая таких вот, получают огромные деньги!

Нам финансов не дают и, как волонтеры, исполняем 76 ФЗ — проверяем 65 учреждений Воронежской области. И никто ничего не делает, а у нас есть организация «Назорей», там бывшие осужденные живут. И вместо того, чтобы вбухивать деньги в защиту секс-меньшинств, лучше дать небольшую плату такой организации, и её подопечные много что сделают.

— Что, улицы почистят?

И улицы почистят! Мне они говорят: «устрой хоть уборщиком куда-нибудь». Людям нужно на что-то жить, как-то адаптироваться, чтобы снова не попасть за решетку. У нас деньги вбухивают в комбинаты благоустройств с огромными штатам, а толку — сами видите. А в «Назорее» около 50 человек проживают, с ними надо работать психологам, юристам, ведь им нужно платить зарплату. А где ее взять?

И сколько человек не вернется снова в зону, не совершит преступление? Давайте посчитаем: 1 заключенный бывший, если ему не помочь снова совершит преступление и втянет, а это статистика, еще пятерых человек в преступную деятельность. Теперь один заключенный обходится государству, имеется в виду содержание его, от 300 до 600 тысяч рублей в год. Я уж не говорю о спасенных душах. Очень серьезные направления, а поддержки нет.

14:33
3 декабря 2015

Анатолий Малахов: «Мы уже устали от европейской «демократии», вседозволенности и однополых браков»

Газета «Новости Воронежа» встретилась с известным в регионе и за его пределами правозащитником и епископом [обсудим?]

Анатолий Малахов.

Анатолий Малахов.

Автор: Виктор Субботин. Фото: с сайта ОНК.

Анатолий Малахов — известный в Воронеже и за его пределами правозащитник. Он многое сделал для помощи осужденным, отбывающим наказание, также активно помогает освободившимся из мест лишения свободы снова влиться в нормальную жизнь. Кроме этого, Анатолий Евгеньевич – епископ южного церковного округа Евангелическо-лютеранской церкви Аугсбургского вероисповедания России. Недавно вернувшись из Израиля, где выступил с докладом об опыте правозащитной деятельности в Воронеже, он рассказал о воронежском опыте правозащитной деятельности, который считается уникальным, а также о том, почему представители разных христианских конфессий именно сегодня решили объединить свои усилия с различными «новомодными» течениями.

«Выступаем против абортов и эвтаназии»

— Саммит консервативных Апостольских церквей проходил в Иерусалиме. Понятно, историческое место, всё человечество вышло оттуда. Дата проведения совпала ещё с Днём реформации, которую проводил Мартин Лютер 31-го октября 1517 года. Целью встречи стало подписание декларации о нормальных семейных ценностях, заложенных в Библии. Эти ценности являются эталоном жизни для всех христиан.

Приняли участие представители более 20-ти стран. Это Англия, Америка, Европейские страны, африканские, даже азиатские. Соответственно, наша Лютеранская церковь Аугсбургского исповедания России стала одним из инициаторов такого объединения. Мы уже устали от так называемой европейской «демократии», вседозволенности, вот этих однополых браков. Всё это противоречит нашим семейным ценностям. Также мы выступаем против эвтаназии, абортов.

— Сложно было прийти к единому решению?

— Предварительно согласовывались все тексты… В общем, подготовка была тщательная. Потом состоялся двухдневный саммит, результатом которого стало подписание декларации консервативный апостольских церквей. Цель — объединить христиан, будь то православные, католики, протестанты. Потому что мы верующие люди понимаем, что Библия одна, и она не меняется сегодня, завтра она останется такой же, как была изначально. Это нечистые на руку люди пытаются приспособить её под себя. Чтобы оправдать гомосексуализм, однополые браки или женское священство.

Многие зарубежные представители христианских конфессий были удивлены, что именно Россия стала инициатором такого объединения. И модератором был председательствующий Епископ Российских консервативных церквей Константин Андреев.

«Во многих регионах Европы уже крестики носить нельзя»

— Разные конфессии решили объединиться. Насколько это возможно?

Это возможно. Что христианам делить? Должно быть разномыслие, традиции разные, но суть одна, что у протестантов, что у православных, что у католиков. Именно сейчас нам важно консолидироваться, а не доказывать кто прав, а кто виноват. Господь всё расставит на правильные места.

— О консолидации чаще всего говорят перед лицом внешней угрозы.

— Да. И, как хорошо сказал участник саммита из Южной Америки: вы не думайте, что вот мусульмане так мирно будут себя вести. Построят мечети, их станет ещё больше, и они поменяют власть в ваших государствах. Пример – Европа. Во многих регионах там уже крестики носить нельзя. Крестное знамение делать нельзя. Какие-то церковные атрибуты носить нельзя. Понимаете, ведь толерантность это одно, а то, что приехавшие туда мусульмане навязывают свои нормы поведения, совсем другое.

И это не только в Европе. Посмотрите, вот сейчас русские уехали из Средней Азии. На Кавказе – возьмите Чечню или Дагестан, там русские практически не живут. Потому что там культура, традиции, обычаи другие и христианину очень сложно жить. Последнее время показало, чем все заканчивается, в связи с жестокостью так называемого ислама.

И я, когда общаюсь с иноверцами, то говорю им: ребята, не нравятся вам наши традиции, законы, уезжайте к себе, вопросов нет. Вот как в Грозном: есть православный храм один, одна синагога и множество мечетей там. Кому нужно, они посетят свои святыни. Никто не требует строить там новые синагоги или церкви. Совсем другие процессы в Европе. Там местные жители на глазах теряют идентичность. И у нас в 90-е, когда рухнул Союз, русских начали гнать из национальных республик. И не напрасно Путин говорит о 25 миллионах соотечественниках, оказавшихся за пределами своего государства. И то, что они оттуда бежали, оставляя своё имущество, это же правда!

«Правозащитник не должен вмешиваться в политику»

— Давайте вернёмся к саммиту.

На саммите я выступил с докладом о работе по реабилитации освободившихся из мест лишения свободы. Воронежский опыт уникален, считается одним из лучших в России.

Второе направление – правозащитная деятельности. У нас есть священники, которые занимаются этой работой. Россия — единственная страна в мире, которая приняла закон об общественном контроле, и он работает. В наблюдательные комиссии могут входить даже ранее судимые, если судимость снята или погашена.

— Вы говорите, что правозащитный опыт уникальный накоплен в регионе. Но отношение часто такое к правозащитникам, можно словами Дмитрия Рогозина «вы хоть раз права большинства защищали?..» Почему-то чаще всего защищаются права так называемых меньшинств.

Мне приходилось сталкиваться с такими правозащитными организациями, которые финансируются из-за рубежа и могут тратить денежные средства только на выявление негативных ситуаций, но не оказывая при этом реальной помощи. Например, «Межрегиональная правозащитная группа», до недавнего времени действующая в России за счет получения грантов США и Евросоюза. На мои запросы по поводу оказания помощи в виде продуктов питания и средств первой необходимости осужденным и освободившимся людям, я неизменно получал различные ответы, суть которых сводилась  к тому, что так как финансирование выделяется из-за рубежа, то эти денежные средства правозащитная организация тратит только на мониторинг ситуации в местах лишения свободы, на поиск, сбор и обобщение негативной статистики. Но никак не направленных  на защиту прав человека и оказание реальной помощи осужденным.

В результате такой «псевдоправозащитной» деятельности, как их теперь именуют, в соответствии с законодательством, «иностранных агентов», мы получаем включение в очередной сборник правозащитных организаций и смакование обвинений в сторону Российской Федерации в неспособности обеспечить защиту прав любых категорий граждан. Это очень негативно сказывается на имидже тех правозащитников, которые реально помогают людям.

Правозащитник не должен вмешиваться в политику. Но в России, к сожалению, есть такие «правозащитники», которые получают финансовую поддержку из-за рубежа для, якобы, правозащитной деятельности, однако используют ее для своих политических целей.

«Зачем вбухивать деньги в защиту секс-меньшинств?»

— Вы же не будете отрицать, что есть категории людей, нуждающихся в защите?

Есть категории граждан, которые нуждаются в защите, поскольку сами защитить себя не могут. Нужно защищать права осужденных, которые оказались в замкнутом пространстве не по своей воле, пусть и за проступки. Я вот им говорю: вы сюда попали, быстро изменились? Нет. И общество быстро не меняется. А чиновники и полицейский это такие же представители общества. И надо много еще поработать, чтобы кардинально изменить ситуацию. Для этого у нас, правозащитников, есть возможности, полномочия. Мы можем обратиться вплоть до президента, а можем дать информацию в СМИ.

А вот что касается всяких сексуальных меньшинств, то их не берусь защищать. Одно дело человек принудительно в местах заключения и другое, когда он сам выбрал образ жизни. Это их свобода выбора, помешать мы им не можем. Но не нужно требовать для себя привилегий и навязывать свои взгляды. Если как в Европе детей отдавать папе-1 папе-2, кто вырастет в итоге? И при этом будут нарушены права нормальных людей! Это то, что называется двойными стандартами. Но мы не получили ни одного гранта, а допустим Хельсинская группа, защищающая таких вот, получают огромные деньги!

Нам финансов не дают и, как волонтеры, исполняем 76 ФЗ — проверяем 65 учреждений Воронежской области. И никто ничего не делает, а у нас есть организация «Назорей», там бывшие осужденные живут. И вместо того, чтобы вбухивать деньги в защиту секс-меньшинств, лучше дать небольшую плату такой организации, и её подопечные много что сделают.

— Что, улицы почистят?

И улицы почистят! Мне они говорят: «устрой хоть уборщиком куда-нибудь». Людям нужно на что-то жить, как-то адаптироваться, чтобы снова не попасть за решетку. У нас деньги вбухивают в комбинаты благоустройств с огромными штатам, а толку — сами видите. А в «Назорее» около 50 человек проживают, с ними надо работать психологам, юристам, ведь им нужно платить зарплату. А где ее взять?

И сколько человек не вернется снова в зону, не совершит преступление? Давайте посчитаем: 1 заключенный бывший, если ему не помочь снова совершит преступление и втянет, а это статистика, еще пятерых человек в преступную деятельность. Теперь один заключенный обходится государству, имеется в виду содержание его, от 300 до 600 тысяч рублей в год. Я уж не говорю о спасенных душах. Очень серьезные направления, а поддержки нет.

Наверх